Во время ночного рейса по подстанциям скорой помощи Минска, медики рассказали об условиях, в которых им приходится работать. «Для нас условий никто не создает — нигде», — жалуются они. Про «газели», дежурства на массовых мероприятиях без обеда,холодную форму, которую стирают сами, и о том, как после осмотра бомжей едут на прием к ребенку.

15-20 минут перерыва – пообедать, сбегать в туалет или пополнить запас лекарств?

За 24-часовое дежурство работникам скорой выделяется только время на обед. «Вроде как все должны пообедать с 2 до 4 часов дня, но если есть вызовы, приходится в это время выезжать«, – говорят сотрудники. Обед должен длиться от 20 минут до 2 часов.

Рассказывает фельдшер, выезжающий на вызовы самостоятельно, без врача: «30-го числа за 12 часов работы я один раз была на подстанции, поела за 15 минут и поехала дальше». Случается, медработники за весь день заезжают на подстанцию один раз, и перед ними стоит выбор: пополняться лекарствами, идти в туалет или обедать – только на что-то одно может хватить времени, рассказали ребята на другой подстанции.

При этом, к примеру, на 6-й подстанции комнаты для приема пищи нет.

«Не можем нормально помыть руки перед выездом к пациентам»

Людей не устраивают условия: «Мы что — не люди?»

«Холодильники не выдают. Тот, что есть на нашей, 2-й подстанции, не понятно, как еще работает. На все вопросы людям говорят, что нет средств – покупайте сами!» Микроволновки, чайники, говорят сотрудники, люди покупают за свой счет.

Работники сами покупают и средства по уходу за машиной:  «Губки, мешки для мусора — все эти средства куплены за свои деньги. Хотя у сестры-хозяйки все это есть. Машину мы моем сами, потому что хочется работать в нормальных условиях. Если бы ее не мыли, она была бы черная, вся в крови. Тогда и форма была бы грязная».

Комнаты, где хранится одежда и вещи работников скорой 6-й подстанции, не закрываются. А сотрудники 2-й говорят, что в комнатах для отдыха холодно, поставили евроокна – дует, а включать обогреватели нельзя. «Я из соплей не выхожу, а у меня маленький ребенок», — говорит фельдшер реанимационной бригады.

«После суток мы не имеем права уходить домой не помывшись – нести все это», — говорят медики. Но дверь в душевой кабинке на подстанции не закрывается. И… «в этом же душе моются тряпки, которыми вытирают машины, моют полы. Здесь же моют носилки от крови и других биологических жидкостей».

В туалетах на подстанциях, говорят медики, нет бумаги и мыла – они появляются только во время проверок. «Мы видели бригады, которые ездили «на центр» и привозили много рулонов бумаги. Когда эти средства появляются, нам говорят: ничего не трогать – это для проверки. И мы даже не можем нормально помыть руки перед визитом к пациентам».

Иногда люди сами покупают средства гигиены. Работники диспетчерской рассказывают, что за свой счет покупают бумагу для ксерокопирования и распечатки нарядов. «Когда говоришь с людьми – всем нравится работа, но уходят из-за условий труда – они дожимают»,  — жалуются работники.

На посту 4-й подстанции условия далеки от идеальных.

«Мы такие «стерильные» по визитам ездим, что страх»

Отдельная обида, о которой говорили все встретившиеся работники скорой, — форма. Ее выдают безразмерной, иногда бэушной, говорят они. Некоторым она короткая, некоторым – слишком велика.

«Я пришла сюда работать в 2007 году, — рассказывает фельдшер Юлия. — Форму мне дали месяца через три, безразмерную. И я шила за свои деньги. После этого не получила ни одной. Спрашивала у сестры-хозяйки – ведь положено. Сказали просто: иди отсюда». Сестра Юлии проработала на скорой 1,5 года «и только тогда дали бэушную, драную». А должно быть, по словам медиков, две летние и две зимние формы. И это правильно, считают работники: «Если я выпачкалась, должна снять одежду и отдать сестре-хозяйке для обработки. А мы, работая с кровью, рвотными массами, отряхнулись и пошли дальше, ну или замываем». 

«Из санстанции приезжали и рассказывали, что у нас должны выдавать обувь, как в милиции, либо должны выплачивать деньги, на которые мы сами ее купим», — говорит фельдшер Ирина.

«Расписывалась за какую-то шапку, за обувь, за рубашечку – где это?» — подхватывают медики.

Был инцидент, рассказывает фельдшер, «спасали дедушку, он умер. И я вымазалась очень сильно. У него была культя, я помогала перекладывать его с кровати на землю, ну он меня вымазал. Это хорошо, что у меня свои две формы. Я в три часа ночи пошла искать одежду, переодеваться. А должна была быстренько все снять и отдать в обработку, а не сама стирать…» 

Оказывается, форму работники носят стирать домой. «На наших формах может быть что угодно, — возмущаются сотрудники, — а визиты разные – ездим ко всем подряд. После бомжей — отряхнулись и поехали на визит к детям».

Летом даже при 10 градусах в форме паримся, зимой мерзнем — пластик, рассказывают на подстанции. «Видели когда-нибудь форму милиции? С подстежкой, но не толстая, с резиночкой внизу – не так задувает. Не то что у нас…» Оказывается, медицинская летняя форма превращается в зимнюю просто – пристегиваются рукава. И поэтому медики мерзнут.

«Вот недавно приехали на вызов, пожарные вытянули из огня двух человек, — рассказывает врач реанимационной бригады. — Мы пока постояли на морозе в этих куртках… Хотелось бы, но о человеке не думаешь». Когда меняли форму скорой, работники хотели высказать свои предложения, но «руководству это не надо».

На форму жалуются все – очень уж теперь в ней холодно. В областной скорой пошили комбинезоны – в них тепло, завидуют медики.

Медики показали перчатки, которые им выдают. «Что это? Помытые и высушенные бэушные? Чтобы их надеть, — демонстрирует врач реанимационной бригады, — начинать нужно по дороге в машине, в этих перчатках приходится открывать домофон, а потом спасать человека… Нормально? Ну а если надевать их на месте – убьешь столько времени. И что — просить больного: «Подождите, мужчина, не умирайте»?

А когда нужно экстренно поменять перчатки, врач заранее надевает по две пары сразу. Иначе невозможно.

«Милиционеры – люди, а мы что – нет?»

Еще одна проблема – обслуживание различных спортивных и праздничных мероприятий. Организаторы платят за наличие скорой. «Можно же сформировать резервную бригаду и нормально заплатить людям, – удивляются работники. — У нас ведь со смены забирается машина, которая должна обслуживать население города. Нагрузка на оставшихся работников просто колоссальная. Из пяти реанимаций остается три».

На мероприятиях бригада скорой дежурит 12 часов без горячего обеда. «Едим что-то всухомятку. А если не знаем заранее, что отправят на обслуживание, то вообще обходимся печеньем и минералкой».

Больше всего медиков возмущает, что другие экстренные службы, которые также дежурят на «хоккеях-праздниках», обеспечивают питанием. «Как-то выезжали на праздник в Силичах, на котором присутствовал президент, было много милиции, МВД обеспечивало их едой, и милиционеры кормили нашу реанимационную бригаду. Почему их министерство подумало про своих подопечных, а наше о нас — нет? Мы что — не люди?»

Кстати, из-за всяких мероприятий в сезон у работников скорой нет возможности уйти в отпуск: «В мае отпуска не дают, потому что чемпионат мира по хоккею, в июле – какой-то праздник, в начале сентября – День города».

«Прыгаем в «газелях» как мячики»

Новые машины реанимационных бригад руководство скорой любит показывать журналистам. «Очень много было репортажей. Снимают только эти – новые очень хорошие машины, в которых много полочек и всего-всего. А обычные «газели» — никто не фотографирует. А это ужас! Люди там сидят сутками, и фельдшеров заставляют находиться именно в фургоне – иначе лишают премии. И человек должен просидеть 24 часа в таких условиях: все дребезжит, огромные щели – гуляет ветер, гнилые двери не закрываются. Иногда даже течет на голову. Было такое, что фельдшер сидела в машине под зонтиком. И такое, что сотрудник держала дверь, потому что та открывалась. И при этом мы очень часто на ходу оказываем помощь!»

При резком торможении в «газелях» медики буквально катаются по лавочкам. Кроме того, в мороз в фургоне очень холодно. «А представьте, если везешь пациента, у которого «идет» камень – это же сильнейшие боли. Или в машине нужно раздеть человека и сделать кардиограмму!»

«Я хотела работать на скорой, — говорит одна из сотрудниц, — но никогда не думала, что нас за людей не будут считать. И теперь становится все хуже».

Комментарии руководства УЗ «Городская станция скорой медицинской помощи» последуют.

Напомним, врачи УЗ «Городская станция скорой медицинской помощи» Минска собирают подписи под обращением, которое планируют направить главному врачу учреждения, в профсоюзную организацию и Министерство труда и социальной защиты, а при необходимости — в Министерство здравоохранения и президенту. Главные причины недовольства — низкая заработная плата и большая нагрузка. На сегодня организаторы сообщают о 259 подписавшихся.

Ссылка: http://news.tut.by/society/381229.html