В новостях появляются фотографии рваных перчаток и ржавых туалетов на подстанциях «скорой» — как сигнал того, что врачи и фельдшеры на грани. «Это фотографии не тех мест, где располагаются станции скорой помощи», — отвечают чиновники. Редакция KYKY узнала у врачей, как они реагируют на заявления коллег, чем спасаются в работе, и какая мотивация держит их в скорой помощи.

Сергей, врач скорой медицинской помощи

 

Да просто всем наболело и надоело терпеть, что никто не обращает на наши проблемы внимания. Закупка иномарок, новая форма, новые сумки, доплата, которую сейчас вводят или хотят ввести: все, что сейчас делается, — это полумера. Хуже полумеры ничего нет. Это то же самое, что ничего не сделать. Нужны человеческие условия. Их нет.

---

Работать можно и в дерьме, но это надоедает — мажется, воняет, антисанитарные условия кругом. Форма так себе, зимняя — на один сезон. И так далее. Если врачу удобно, его не раздражает ничего, не отвлекает, то да — работа главное. От условий зависит многое.

---

Работать в «скорой» кому-то нравится, а кому — нет. Мне интересно. Бывает по-разному: весело, смешно, тяжело физически и морально, грустно или печально. И то, что меняет твои взгляды на жизнь, здесь тоже, конечно, бывает. Но надоело вот что: наша страна не самая бедная, деньги на что-то находятся, а на скорую медицинскую помощь — нет… Это унижает людей, позорит.

 

Руслан Мамедов, врач «скорой», подстанция № 2, автор блога

 

Если всё останется без изменений, то работа на «скорой» будет топтанием на месте, поэтому придется искать другие пути профессионального и карьерного роста. Но пока что хожу на работу с позитивным настроем. По поводу туалетов и наволочек — все действительно так плохо, как и показывают, но это вторично. В первую очередь, необходимо поднять медработникам зарплату, так как низкая зарплата — это отсутствие престижа, необходимость работать на полторы-две ставки, соответственно — отсутствие времени и мотивации для совершенствования знаний и навыков, проблемы в семье. Многим приходится подрабатывать в других сферах. Во-вторых, сотрудники должны заниматься своей задачей — оказанием помощи населению при угрожающих жизни состояниях.

---

В настоящее время большая часть вызовов непрофильные: температура 38, давление 160/90, ушиб пальца, «плохо, пил», вызовы к животным. Это разбазаривание денег и слишком большая нагрузка на сотрудников.

---

Необходимо закрепить за сотрудником «скорой» особый статус, как в МВД. Сегодня ты не защищен никак. Тебя могут оскорбить, применить физическую силу, а наказание за это будет незначительным. Больше времени и нервов только потратишь на восстановление справедливости. Все указанные проблемы приводят к большой текучке и нехватке кадров. Сейчас врачи на «скорой» — это либо пенсионеры, либо молодые специалисты, которых большинство. Если абстрагироваться от проблем, от зачастую негативного отношения людей, то работать на «скорой» интересно. Каждый вызов — новые люди, новые места. А когда реально спасаешь человека — это приводит к моральному подъему, в такие моменты забываешь о проблемах.

Тут два варианта: либо оставаться до конца врачом, либо уходить. В этой профессии не может быть принципа «как платят, так и работаю».

Фельдшер скорой помощи, просил не указывать его имя

 

Не стоит выносить на люди то, что пишут на «Тутбае»: «я работаю медсестрой в реанимации, каждое дежурство через мои руки проходят пару смертей». Да, умирают. Это нельзя выносить. Статья на «Тутбае» стыдная. И туалеты, и прочую грязь показывать неправильно. Но бойтесь гнева терпящих: все реально очень плохо. Не у всех врачей, не у всех должностей, но учитывая, что у большинства получается по 240 часов в месяц (полторы ставки, почти никто на ставку не работает) — зарплаты низкие. Как можно строить семью, если вы получаете $300, за которые не снять даже квартиру? Условия работы? Их нет. Ординаторская, как в фильмах? Нет! Сломанная тахта с чьей-то дачи, СВЧ-печь, чайник — все за свои деньги.

---

Большинство тех, кто вызывает «скорые» — это люди, которые пьют. Дико пьют. Посылают тебя на три буквы, бьют врачей, щипают за зад медсестер. Считают, что мы им чуть ли не рабы. А мы не имеем права ничего сказать в ответ — эти мудаки сразу пишут жалобу, а потом у нас депремирование.

---

Говорят часто, мол, «врачи дегенераты, почему они не пользуются электроникой, рецептами электронными, бумажки сраные». А потому что компы в большинстве своем 1990–2000 годов, которые включаются полчаса. И люди почти не носят уже «в кармашек» врачам, все эти кризисы, плюс петля в государстве сужается. Каждый может принести доктору деньги, а потом позвонить по телефону, который висит в ординаторской, и повязать врача. Но денюжка всегда приятна в кармашек, хоть и 10 долларов каких. Да даже шоколадка. А с состоянием нашей медицины ничего не изменится, пока народ нас не зауважает. Или пока мы не перейдем на платную медицину.

 

Бывает много забавных и не очень случаев. Бомжи, читающие стихи и обращающиеся на Вы, дорого одетые люди с кольцами, которые кичатся номерами телефонов высокопоставленных людей: «я вас всех уволю, безрукие дибилы, я жду уже 10 минут с болью в животе»… Хотя рядом чувак умирает после ДТП. Таких блатных дофига, качающих права, только в большинстве случаев потом записываешь его место работы, а он «водитель». Совсем нелепые бывают случаи: бабушка за 65 с шариком для бильярда в вагине, мужчины за 45, пытающиеся сесть анусом на стеклянную бутылку, и подростки, которые занимаются анальным сексом без смазки и рвут уздечки.

Александр Жданович, фотограф. В прошлом — сотрудник скорой медицинской помощи 

 

Я учился в медуниверситете, а по ночам работал на «скорой» на ставку. Это 14 ночей в месяц, иногда в выходные сутки брал. Условия на разных подстанциях разные. У нас, в принципе, было неплохо. Иногда даже поспать ночью удавалось нормально, но не часто. Загруженность большая. На визиты иногда как зомби приходил. Глаза открывал, только чтоб в вену попасть. А иногда просыпался только в машине, серьезно. Во сне в машину садился. Зарплата действительно маленькая. Чтобы выжить, все работают на полторы-две с половиной ставки. Кто-то в отделении днем, а потом на «скорой», иногда по двое суток не появляясь дома.

---

Там очень быстро черствеешь, становишься циником. Видишь перед собой не человека, а некий раздражитель, который постоянно докучает. Всегда уважал врачей и фельдшеров, не поддающихся общим настроениям. В основном это были либо люди, не нуждающиеся в деньгах, — у кого муж или жена нормально зарабатывает, например. Или очень опытные мудрые и разумные. Всего человека три-четыре, наверное, на 30–40.

---

Был случай такой. Поехал на вызов один, ночью… Повод — роды. Самый легкий вызов: нужно просто забрать роженицу и доставить в роддом, заполнив немного бумажек. Приехал, воды еще не отошли — значит, вообще ничего сложного. Спускаемся по лестнице. Вдруг говорит: «Не могу идти, ребенок мешает». Я не понимаю, как такое может быть, муж берет ее на руки, идем в машину… Отъезжаем, и через пару минут вдруг леди заявляет, что почти родила. Прошу расстегнуть штаны, вижу: головка ребенка вышла почти. В течении пары минут мы с ее мужем успели только подставить одеяло, в которое почти в буквальном смысле словили ребенка. Хотя на тот момент у меня было образование фельдшера-акушера, но все напрочь вылетело из головы. Где лежит зажим для пуповины не смог вспомнить — пальцами держал. К своему сожалению, не взял телефон или адрес. А это мой первый и последний опыт принятия родов самостоятельно.

На «скорой» ходила байка про одного фельдшера юморного. Бывает, выпившие клиенты очень надоедают, и вот везет он такого в стадии «петуха» — тот кричит, угрожает, а фельдшер спокойно говорит: «Мы не милиция». Пьяный не обращает внимания. Фельдшер второй раз повторяет — безрезультатно. В третий раз прибавил: «Мы не милиция, мы и труп спишем!» Пьяный упокоился. В принципе, все спасаются юмором и только так. На «скорой» было не скучно работать.

Глеб Юринок, врач скорой помощи, подстанция № 2

 

С детства мечтал работать врачом «скорой помощи», спасать людей, я считаю это самой благородной профессией, ведь жизнь бесценна. Мы оказываем первую помощь, нам приходится работать в различных условиях, мы готовы к любой ситуации. 24 часа в сутки. 7 дней в неделю. За время работы я хорошо понял ценность человеческой жизни и здоровья. Ты начинаешь по-другому смотреть на жизнь.

Я часто вспоминаю тех, кого не удалось спасти, особенно детей. И я буду работать дальше в СМП, несмотря на любые эти проблемы.

Источник